Рейтинг: PG-13
Дисклеймер:
ну как-то так- Вы что?!! - Пи практически выплюнул кусок пиццы, и его рука, держащая бутылку, дрогнула, обрызгав Джина пивом. - Придурок, ты хотя бы понимаешь, что делаешь?
- И почему сразу я? Каменаши этого тоже хотел, - буркнул Джина, брезгливо вытирая капли со своих оголенных ног, уже сожалея, что одел шорты вместо джинсов. Пи помассировал виски и тяжело вздохнул.
- И? Ведь вы сегодня виделись?
- И ничего! - с нажимом произнес Аканиши, махнув рукой. - Я проснулся уже один, а на собрании он даже не взглянул на меня.
Пи пристально оглядел обиженное лицо Джина и хмыкнул.
- И почему же тебя это огорчает?
Джин передернул плечами и потянул себя за распущенные волосы.
- Ну, я думал, мы хотя бы переговорим... Не каждый раз трахаешься с лучшим другом... Бывшим.
Ямашита поморщился и глотнул пива.
- Значит, все в порядке. Я ожидал худшего.
- Чего? - недоуменно отозвался Джин, кусая пиццу. Поделившись с другом, ему стало как-то легче на душе и в голову не лезли постоянно мысли о Каме. О том, каким он был ночью. И о том, что все это происходило здесь, в квартире Аканиши, в соседней комнате.
Пи неопределенно помахал рукой в воздухе.
- Ну вы оба были какими-то ненормальными раньше, будто помешанными друг на друге. А Каменаши так вообще всегда чересчур эмоционально реагировал на тебя. Даже просто на твое имя. А тут вы переспали.... - Ямапи скривился.
- Мы просто были классными друзьями! Не было между нами ничего такого! - возмущенно возопил Джин, кинув в Пи смятую салфетку. Тот непринужденно увернулся и ехидно улыбнулся.
- Лично мне безразлично, кем вы друг другу были и кем являетесь сейчас, но лучше бы у вашего маленького приключения не было продолжения.
Джин и сам не знал, как так получилось, что после очередной вечеринки он оказался у себя дома в компании Каме. И последний был не слишком рад такому повороту событий, активно сопротивляясь схватившему его за руку Джину. Но тот, упрямо ведя Казую за собой, почему-то отчаянно хотел, чтобы Каменаши сейчас находился именно в его квартире. Дальше Джин помнил только то, как толкнул Каме на кровать, за что и получил пару неслабых ударов, а наутро - ощущение того, что у него был самый потрясающий секс за всю жизнь. И это совершенно не раскрашивало его будущее в яркие цвета. Аканиши даже вызвал такси, чтобы доехать до агентства, потому что, пытаясь вспомнить подробности о прошедшей ночи, нажил себе лишь головную боль и абсолютную уверенность в том, что Каме обожает кусаться во время поцелуев.
- Не хочешь говорить? - зло прошипел Аканиши, отталкивая Каменаши от двери и прислоняясь к ней. На удивление гримерная оказалась свободной от других членов группы, и Джин не мог этим не воспользоваться.
- Было и прошло, - мотнул головой Каме, отступая назад. - Это ни к чему не обязывает. Просто секс двух пьяных людей.
- Я чертовски хорошо это понимаю! - вспылил Аканиши, яростно уставившись на словно заледеневшего Каме. - Но ты ведешь себя странно!
- А как еще я должен себя вести? Мы давно уже не друзья, - холодно улыбнулся Казуя, переводя взгляд с разозленного Джина на браслет на запястье, который, сам того не замечая, теребил с самого начала разговора. - Вешаться тебе на шею? Но между нами нет таких чувств. Мы были пьяны и это произошло. Хочешь, назови это ошибкой...
- Хватит этой хрени! - рявкнул Джин и шагнул к Каменаши, резким движением ноги отпихивая со своей дороги стул. - Я не знаю почему, но мне это не нравится.
Каме отвел взгляд в сторону, нервно смахнув прядь волос с глаз, и грустно произнес:
- Пройдет время и ты сам захочешь, чтобы произошедшее между нами оказалось сном... Возможно, кошмарным.
И Джин не сумел найти слова, чтобы остановить уходящего от него Казую, обхватившего себя за плечи.
***
продолжениеКазуя всегда увлекался лишь бейсболом, поэтому соседские мальчишки и одноклассники, тайком наблюдавшие за объектами своего обожания, вызывали у него только недоумение и легкое раздражение из-за своего нелепого поведения рядом с девчонками. Наверное поэтому, Каменаши и не понял, что Джин, ворвашийся в его жизнь и за рекордное время проникший внутрь панциря, коим он отгородился от окружающих людей, стал намного ближе, чем просто лучший друг. Казуя и сам этого не замечал. Даже когда Аканиши вместе с Пи обсуждали пышногрудых красоток, он лишь качал головой и начинал читать спортивный журнал.
Осознание этого непривычного чувства пришло к нему, когда вместе с Джином он прогуливался по парку, болтаю о пустяках. Вернее, Аканиши не умолкал ни на секунду, пытаясь разговорить надувшегося Каме, которого отвлек от просмотра бейсбольного матча. И, когда Каме уже решил сменить гнев на милость, к ним подошла девушка, которую он возненавидел с первых же мгновений ее флирта с Джином. Она была красивой, веселой и выглядела ровесницей Аканиши. Шестнадцатилетней Каме - нескладный, молчаливый и взъерошенный, - выглядел совсем мальчишкой на их фоне, что не мог не почувствовать. Он дернул Джина за руку, заставив наклониться к себе, и прошептал:
- Ну вот, теперь у тебя есть компания для прогулки, а я пойду досматривать игру.
И, не оглядываясь на растерянно моргающего Джина, побежал к остановке. Было больно и Каме казалось, что его сердце разорвется. Он рад был бы думать, что от бега, но боль возникла до этого. И он слишком хорошо помнил когда. Каме отчаянно моргал, пытаясь прогнать с глаз злые слезы. В этот момент ему захотелось доказать Джину и этой девчонке, что не только они могут быть уверенными и привлекательными, что он тоже может быть таким.
Через несколько лет напряженной работы Казуя мог гордиться тем, что достиг своей цели. Завоевал не только популярность у девушек (и мужчин, но об этом не принято было говорить), но стал одним из самых востребованных джоннисов, и как певец, и как актер. Недостойное и никому не нужное чувство было надежно спрятано сначала за маской лучшего друга, а позже - за строгостью и безразличием неофициального лидера группы.
Больнее всего было понимание того, что именно Каме пришлось разрушать их дружеские отношения. Джин, сколько бы его не окружало знакомых, всегда о нем помнил, всегда смотрел на него, но это лишь подпитывало несбыточные надежды. И Каменаши ухватился за ссору из-за своего дебюта, отдаляясь от Аканиши, сколько бы тот не пытался наладить их отношения.
Девушек у Джина всегда было много и каждую из них он по-своему любил. О некоторых Каме читал в газетах, некоторых видел вместе с ним в барах, где сам проводил свое свободное время. Красивые, вызывающе одетые, японки и европейки, с длинными волосами и короткими стрижками... И Каме было их искренне жаль, потому что он был уверен в том, что Джин не может посвятить всего себя одному единственному человеку.
А потом, когда Казуя уже было решил, что научился справляться со своими чувствами и ничто не сможет поколебать его спокойствие, он пришел на эту злополучную вечеринку. И пьяный, разомлевший Джин не отходил от него ни на шаг, глядя жадными глазами прямо в душу. Да, от этого колотилось сердце и бегали мурашки по всему телу. И хотелось сдаться на милость этого вечного победителя, но гордость и самоконтроль не позволили совершить эту глупость. Но когда это Джина интересовали чужие желания? Он усадил Каме в такси и отвез в свою квартиру, где сломил его сопротивление своей настойчивостью.
Каме помнил все. Горячие поцелуи на своих губах, дерзкие руки, расстегивающие ремень брюк, частое дыхание, обжигающее кожу, горящие страстью глаза, вглядывающиеся в его лицо. Это было волшебно, томно, больно. Обнимать Джина за плечи и думать, что один из длинной очереди, выбранный по прихоти пьяного сознания. Целовать нежные губы, кусаясь в отместку за ту власть, что они имеют над ним. Чувствовать тяжесть великолепного тела на себе, пытаясь не вспоминать, сколь многие сходят от него с ума. Отдаваться со всем пылом, что копился все эти долгие годы, зная, что Джин никогда не будет принадлежать только ему.
Поэтому Каме ушел. Дождался, пока Джин тихо засопел ему на ухо, и осторожно выбрался из-под навалившегося на него тяжелого тела. В комнате было жарко, но Казуя чуть не стучал зубами от холода, старательно отводя взгляд от развороченной ими кровати. "Это был один раз. Один потрясающий раз с любимым человеком. Сохрани его в памяти и уходи", - мысленно повторяя про себя эти слова, Каме не удержался и посмотрел на Джина. Властного, самоуверенного, веселого Джина. Уткнувшегося носом в подушку и подгребшего другую себе к груди. Каме поправил на нем одеяло и прижался щекой к теплому плечу Джина, исцарапанному его ногтями.
- Спасибо, - осторожно коснулся губами царапины, - Я люблю тебя.