[yayoi-queen]

Первый опыт в написании Акаме. Поэтому требуются поддерживающие отзывы и критика
Название: «...»
Автор: Yayoi
Бета: сам себе...
Фэндом: JE, RPS
Пейринг: АКаме
Рейтинг: PG (наверное, возрастет)
Жанр: romance
Дисклаймер: все не мое, дайте поиграться-то.

Когда Джин вспоминает их первую встречу, то не понимает, почему обратил внимание на Каме. Одетый в спортивные штаны, худой, с отрешенным выражением лица… Все, чего он заслужил, это пренебрежительный взгляд. Но Джина как магнитом потянуло к нему, а не к остальным модно одетым ребятам, с которыми он уже начал общаться.
- Привет, я – Аканиши Джин, - с ослепительной улыбкой представился Джин, зная, насколько сейчас великолепен.
- Каменаши, - сухо бросили ему в ответ, и обескураженный таким приемом Джин уже был готов отойти, как заметил судорожно сжатые ладони мальчики.
- Волнуешься?..
- Нет, - мотнул головой Каменаши, - просто не понимаю, что я здесь делаю.
- О, - смог выдавить из себя Джин. Сейчас, явно нервничая и волнуясь, Каменаши был… милым. Да, очень забавным и милым, когда хмурился и пытался скрыть за недовольством свое смущение и неловкость. И Джину сразу же понравились его покрасневшие щеки.
- Ты не хотел сюда приходить? – его заинтересовал Каменаши. И Джину очень хотелось вызвать у него симпатию.
- Нет, - покачал головой Каменаши, - меня, вообще, интересует бейсбол. Это все родители!
И он повернул голову вправо, услышав громкий смех столпившихся неподалеку парней. А Джин увидел самый красивый профиль на свете и самый обалденный нос с горбинкой. Да, Каменаши нельзя было назвать красивым, слишком неправильные черты лица. И он был слишком худым, и хмурым… Этакая черепаха, прячущаяся в своем панцире. Но Джин был очарован.
***
- Эй, Джин, ты меня слушаешь? – раздраженный голос Каме прервал воспоминания Джина, заставив сосредоточиться на сердитом лице друга. Если это слово еще применимо к их отношениям.
Да, Каме, всегда слушаю. Даже когда ты говоришь не со мной.
- Ты опять читал мне нотации, - лениво проговорил Аканиши, потягиваясь в кресле. Репетиция недавно закончилась и, ожидая Уэду, он попался на глаза Каменаши, решившего высказать все, что думает о пропусках Джина.
- Ты прогуливаешь репетиции, - прошипел Каме, прищурив глаза. – Ты понимаешь, что нарываешься?
- У тебя есть время, чтобы обращать внимание на мою посещаемость? – ляпнул Джин и тут же прикусил язык. Это была запретная тема. Они только недавно вновь поссорились из-за какой-то чепухи, но все понимали, что злится Джин из-за вечной занятости Каме, его бешеной популярности и постоянного общения с Ямапи. И старались не высказывать свои догадки о том, какая из причин больше всего вызывает ярость Аканиши.
Тонкая бровь изящно изогнулась, а в темных глазах появился холод. Джина передернуло.
- Опять, - констатировал Каме и вышел из гримерки. Как обычно осторожно закрыв за собой дверь. Как же, чтобы Каменаши, да выбежал, громко хлопнув дверью. Джин, не сдерживаясь, с размаху стукнул кулаком по подлокотнику. Слишком правильный, слишком сдержанный... Это был не его Каме-чан.
***
Джин сам не знал, как можно было так помешаться. Ведь с самого начала была лишь забота, которую Каме с благодарностью начал принимать, стоило им пообщаться пару недель. И уже с улыбкой реагировал на насмешливо-ласковое «Каме-чан». У Джина дух захватывало от его неуверенности в себе, от ранимости и трогательности. Каме мог переживать из-за того, на что Джин бы и не обратил никакого внимания, и в то же время он был очень упрямым и скрытным. Что Аканиши постоянно бесило. Ему хотелось знать все, что тревожит и радует Каме. Джин мог весело проболтать весь день со своими многочисленными друзьями и, возвращаясь домой, названивать Каме, чтобы удостовериться – да, он прогулял из-за бейсбола, но обязательно придет завтра. И именно эти пятнадцать секунд разговора решали, хорошо ли прошел день.
- Тебе не кажется, что у нас с тобой слишком много фансервиса? – Каме все еще был смущен из-за их фотографий с поцелуями. И пусть они не целовались, и даже не прикасались губами к щекам друг друга, все равно – это было слишком… близко.
Но Джин только отмахнулся от его слов.
- Ерунда. Зато мы проводим больше времени вместе.
Каме вздохнул и Джин незаметно покосился на него. Скоро он точно станет самым лучшим сталкером не только Японии, но и всего мира. А все Окинава. Тогда, называя Каме скибито, он действительно ничего ТАКОГО не подразумевал. И он и раньше приобнимал его, держал за руку, но в тот момент, когда Каме скользнул к нему под одеяло, жалуясь на холод, Джин понял, что ему уже шестнадцать, а у парня, греющегося в его объятиях, удивительно гладкая, нежная кожа. И был искренне благодарен Такки-семпаю за следующий день, прошедший в развлечениях, когда он смог убедить себя в том, что ему все это только показалось. Просто они с Каме еще никогда не были так близки.
Джин понял всю глубину своей одержимости, увидев Каме в розовой пижаме и Кусано, повисшего на нем. И тут же выразил свое недовольство, по смущенному лицу Каме понимая, что тот воспринимает его слова как очередное «баканишество». Зато теперь Джин мог открыто выказывать свои собственнические чувства по отношению к Каме. Тот все равно воспринимал их как очередной каприз, да и привык к постоянным насмешкам джуниоров.
Труднее всего было одновременно контролировать каждый шаг Каме и стараться держаться немного на расстоянии, проводя время с Ямапи. Наверное, это была его самая глупая ошибка.
В очередной раз развлекаясь с Ямапи в клубе и флиртуя с окружившими его девушками, Джин вытащил мобильный и посмотрел на время. Час ночи. Немного поколебавшись, он все же рискнул позвонить Каме.
- Алло, Джин? – бодрый голос друга насторожил Аканиши.
- Где ты? Почему не спишь?
- Я от Джунно иду, решил прогуляться, - легко ответил Каменаши. – А ты явно в клубе опять. Ты уверен, что завтра не проспишь репетицию?
- Все будет нормально. Но что ты забыл у Тагучи?!
Джин и сам не знал, чего хочет. Но слишком привык к исполнению всех своих желаний. И сопротивление Каме раздражало.
- Он мне показывал новую игру… И, Джин…
- Да? – быстро отозвался Аканиши.
- Не путай меня со своим питомцем, - тихо проговорил Каме и отключился.

продолжение

***
Конечно же, они помирились. Не могло быть по-другому. Ведь Каме был все еще его Казуей и не мог долго сопротивляться обаянию и умильным рожицам Джина. А главным аргументом в их примирениях становились кольца, которые они одевали не только как символ их дружбы, но и чтобы попросить прощение друг у друга за свою несдержанность, резкость и глупость.
Но полностью все разногласия сгладились Такки-семпаем во время его тура по Таиланду. Откровенные танцы, преследующие их фанатки, ночные выступления, всеобщее обожание. И внезапное появление Такки-семпая в те мгновения, когда, казалось, что грядет очередная размолвка. Они даже спали на одной кровати, и Джин осторожно держал Каме за руку. Неудивительно, что просыпаться Казуе приходилось по-разному: и уткнувшись носом в шею друга, и крепко прижатым его телом к кровати, и с горячими руками Джина под своей майкой.
Аканиши никогда не спрашивал, что думал по этому поводу Казуя, а тот лишь мягко улыбался спросонья, очаровательно краснея, и Джину казалось, что красивее Каме после сна может быть только Каме после секса. Понимание того, что проверить это вряд ли удастся, больно било по эгоистичной натуре Аканиши, привыкшей получать желаемое, и в то же время заставляло трепетать от того, насколько Каме особенный. Джин был уверен, что он даже с девушкой пока еще дальше поцелуев не заходил, и довольно отрицательно относился к обширным связям Аканиши, недоверчиво хмыкая, когда тот говорил, что на самом деле верный, просто девушки не вызывают в нем никаких чувств.
Каме развивался медленно, а на фоне старшего друга, к тому же обладающего горячей итальянской кровью, все время казался младше и изящнее. Но Таиланд раскрыл его. И Джину порой приходилось быстро отворачиваться от Каме, репетирующего свой эротичный танец, чтобы тот ненароком не увидел его глаза и не прочитал в них о скрываемых чувствах.
Джин замечал, как Такки-семпай смотрит на них, и знал, что тот уже догадался о его тайне. И благодарно улыбался ему, понимая, кому обязан совместными номерами с Каме.
- Вот уж не подумал бы, что ты легких путей не ищешь.
Джин прогуливался возле бассейна, ожидая, пока Каме примет душ и ляжет спать. Сегодня их последняя ночь в Таиланде и воздержание Джина может привести в трагедии. Поэтому лучше ему не видеть обнаженного Каме.
- Такки-семпай?..
Хидеаки махнул рукой.
- Говорю же, можно и не так официально ко мне обращаться, - засунув руки в карманы белых брюк, Такки вздохнул. – Тебе кажется, что сейчас тяжело. Это не так.
Джин удивленно моргнул. Не так? Куда уж тяжелее: не прикоснуться, не выдать себя ни словом, ни жестом. А когда Каме начнет встречаться… Уж лучше об этом не думать!
- Заметил, как он меняется? Не только хорошеет, но у него формируется и характер. Очень тяжелый характер, больше подходящий для работы. А ты, Джин, тоже отнюдь не подарок, - фыркнул Такки, единственный, кроме Каме, справляющийся с капризами Аканиши.
- Говоришь так, будто мы уже парочка, - буркнул недовольный Джин.
- Если бы кое-кто обращал внимание не только на свои переживания, то давно бы уже понял, что Каме, сам того не понимая, относится к тебе не только как к своему другу.
Джин резко остановился и расплылся в глупой улыбке:
- Правда?
- Бака, - покачал головой Такки. – Просто будь настойчивее, но не забывай и о нежности. Каме очень ранимый.
Джин кивнул головой, стараясь не покраснеть. Если он не ошибался, то Такки намекал на секс.
- И, чтобы там не случилось, помни: Каме нужна твоя забота, как бы он это не стал отрицать, - Такки смотрел на него так серьезно, что Джин постарался убрать с лица счастливую улыбку. – Ну, беги уже к нему!
И глядя вслед несущемуся в отель Джину, улыбнулся:
- Глупые мальчишки…

В ту ночь они впервые поцеловались. Джин помнит удивленные теплые глаза Каме, его улыбку, когда он разглядел взъерошенного друга, ворвавшегося в их номер, тихий вскрик, когда Аканиши повалил его на кровать. Он тогда не знал, что делать и что сказать, поэтому просто прижался к теплому худому телу под собой. Каме удивленно замер, а потом начал гладить его по голове, обеспокоенно что-то выспрашивая. Лично Джину хотелось бы услышать: «Возьми меня. Я твой». Но так бывает только в дорамах. И то – не во всех. Заставив себя оторваться от Каме, Джин приподнялся на руках и навис над ним. Дальше можно сказать, что они утонули в глазах друг друга и прочее, но Джин помнит только, как Каме облизал свои губы, и его как будто током ударило. Наверное, он набросился на него. И был ну очень настойчив. И, возможно, Каме вначале сопротивлялся. Но запомнил Джин только очень мягкие губы, горячий язык, вкус мятной пасты и впившиеся в его плечи ногти. Он кусал чужие губы и тут же, словно извиняясь, нежно проводил по ним языком. И опять, не сдерживаясь, настойчиво поглощал манящий рот. Скользнул рукой по груди, погладил кончиками пальцев бедренную косточку… И почувствовал, как его активно отталкивают. Джин резко отпрянул и тут же схватил Каме за руку, пытаясь сформулировать вопрос, но увидел, как Казуя ловит ртом воздух, и рассмеялся. Страсть улеглась и осталась только безграничная нежность к нему, не умеющему даже как следует целоваться. Решив отложить разговор на утро, Джин обнял Каме и тот податливо прильнул к нему поближе.
Казалось бы, совет да любовь…

***
- Каме уже ушел? – спросил Коки, застегивая джинсы. – Нехилая у него скорость, только тут был.
- Если бы у тебя было такое расписание, и ты бы такую развил, - хмыкнул Накамару, пытаясь пригладить свои волосы.
- Джин здесь? – спросил вышедший из душа Уэда.
Джунно хмыкнул. Мару и Коки переглянулись.
- Тагучи-кун, ты что-то скрываешь? – ласковым голосом произнес Коки и Джунно побледнел.
- Не хочешь поделиться? – с другой стороны к нему подошел Мару.
Уэда поигрывал с полотенцем, ненавязчиво демонстрируя свои мышцы. Джунно обреченно вздохнул.
- Когда сюда шел, мимо меня промчался разозленный Джин. Я еще удивился, вроде у них с Каме перемирие. А зашел в раздевалку, увидел Казую, разговаривающего по мобильному с Ямапи. Так что Джин сейчас где-то психует, - пожал плечами Тагучи.
Уэда потер переносицу.
- У меня иногда такое ощущение, что Каме издевается над Джином.
- Ну конечно. Ты как всегда на стороне Аканиши, - отмахнулся от слов Уэды Коки. – Вспомни, что он наговорил Каме, когда узнал о съемках и сингле! Уж на что я был зол, мне и то жалко его стало.
- Ты скажи это Каме, а то ему страшно на твою физиономию взглянуть, - посоветовал Мару и увернулся от подзатыльника.
- Ну знаешь, это не Джин вечно провоцирует Каме на концертах. Он знает, что Аканиши с него глаз не спускает, и постоянно с ним играется, - настаивал Татсуйя. – Хотелось бы мне знать, что в Таиланде произошло.
- Вы о чем? – удивился Джунно. – Такое ощущение, что вы их как парочку воспринимаете.
TUN уставились на него с таким выражением лица, будто увидели говорящую тумбочку.
- Джунно, ты лучше поиграй, - ласково улыбнулся ему Мару и обернулся к Уэде. – Тат-чан, а тебе не кажется, что Каме воспримет Джина как друга, и все эти заигрывания – только фансервис? Не его вина, что Джин сходит по нему с ума уже столько лет.
Было видно, как Уэда сомневается, глядя на них и кусая губы, поэтому Коки придвинулся ближе и протянул:
- Тат-чаааан…
- Я видел их целующимися, - раскололся Уэда. Коки присвистнул, а вставший было со стула Джунно плюхнулся на него обратно.
- Так, я их, вообще, не понимаю, - пожаловался Мару. – Ну ладно Джин свихнулся от ревности. Но Каме-то что творит?
- Каме пытается реализовать себя. В отличие от Аканиши он живет не только эмоциями и сиюминутными желаниями, - задумчиво проговорил Коки.
Подошедший в это время к приоткрытой двери Джин услышал слова Танаки и устало закрыл глаза. Такки-кун был прав, Каме менялся. И у Джина с ним становилось все меньше общих точек соприкосновения в отличие от Ямапи. Создать принципиально новые, основанные на любви, Казуя не позволял. А Джин и не знал, что с виду милый Каме-чан может быть таким садистом. Он безжалостно дразнил его на концертах, танцуя рядом, выгибаясь и облизывая губы. Джину казалось, что он сходит с ума, Накамару и Уэда пытались сгладить ситуацию, растаскивая их в разные стороны, но каким-то чудом они вновь оказывались вместе. Агентство делало одно предупреждение за другим, но история повторялась раз за разом. Джину было плевать на все угрозы, когда он видел Каме настолько открытым и безбашенным. А после концертов они целовались в укромных местечках, прячась ото всех и пытаясь утолить свою жажду. Но как только Джин толкал его к стене, Каме выпутывался из объятий и убегал, раз за разом оставляя Аканиши сходить с ума в одиночестве. Они так и не поговорили после своего поцелуя в Таиланде. Каме всем своим видом показывал, что ничего такого не произошло, они лучшие друзья, и между ними только фансервис. Джин тут же возобновил свои вечера в клубах вместе с Ямапи, пытаясь подавить свои чувства. Но это слишком трудно сделать, если вы лучшие друзья и всегда вместе. И все же Джину казалось, что он смирился. И только увидев, как Каме падает с двухметровой сцены, он понял, как ошибался. Он и не осознал сразу, что произошло, а уже стоял на коленях рядом с лежащим на полу Казуей, не знающий, что делать, со слезами в глазах бормочущий какие-то глупости.
А потом он орал на менеджера и администрацию, которые хотели вновь заставить Каме выступать. Но его вытолкали на сцену, а через пару минут туда вышел и Казуя. И больше Джин уже не выпускал его из поля свое зрения и находился от него не дальше чем на метра два, чтобы в любой момент подбежать к нему.
***
Из-за травмы Каме дали несколько выходных и Джин, отчаянно нервничая и скучая, завалил его смсками, не решаясь позвонить, ведь Казуя мог отсыпаться.
- Привет, - растерянно проговорил Каме, открыв дверь и увидев нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу Джина с пакетами в руках.
- Привет, - Аканиши бесцеремонно отодвинул Каме и ворвался в его дом. – Как ты себя чувствуешь?
- Хорошо, - недоумевая сказал Каме и прошел вслед за Джином на свою кухню. – Что ты… Это продукты?!
Джин деловито распихивал накупленное в холодильнике.
- Ты должен хорошо питаться, особенно сейчас…
- Джин, моя мама, конечно, будет обрадована твоими покупками, но все же почему ты не дома? Уже поздно, а у вас была тяжелая репетиция, - вздохнул Каме, выкидывая обертки и бумажные пакеты, в которые были завернуты продукты, и молясь, чтобы родители и братья не проснулись.
- Казу, ты, действительно, думаешь, что я бы спокойно пошел домой, даже не навестив тебя? – тихо спросил Джин, глядя Каме в глаза. Тот пожал плечами и попытался выйти из кухни, но его поймали за руку и прижали к груди. – Кто из нас еще бака…
- Просто не стоит так волноваться. Я со всем справляюсь, правда.
Джин ощущает, как напряжено в его руках тело Каме, и ему это не нравится.
- Ты слишком мне дорог, - возразил Аканиши, ласково поглаживая Казую по спине, уговаривая расслабиться. – Как же мне не беспокоиться?
Наверное, Каме ждал этих слов, потому что позволил себе не сдерживаться и уткнулся лицом в плечо Джина.
- Спасибо, Джин, - Аканиши почувствовал, что Казу сейчас улыбается, произнося его имя. И невольно улыбается вместе с ним. – Правда, спасибо.
- Не за что…
Джину уютно и комфортно. Ему всего лишь девятнадцать лет, а он уже нашел любовь всей своей жизни. И она сейчас находится в его объятиях. Когда Каме, нежно глядя ему в глаза, провожает его и дарит быстрый, но горячий поцелуй, тут же захлопывая дверь прямо перед его носом, Джин прижимает ладонь к своим губам и глупо улыбается. Сейчас он сам счастливый человек на свете.

дальше

Возможно, страдает качество, но мне так легко писать Акаме, что я сама себе удивляюсь, ведь "Изумруды" застыли и дальше развиваться не хотят.
***
Это была плохая идея – заходить в чертов ресторан с итальянской кухней. Но кто же знал, что там будут сидеть Каме и Ямапи! Откуда у них только время взялось, вот так вот спокойно обедать, мило переговариваясь? Хуже всего то, что Аканиши был не один, а в компании с Ре. Быстро развернуться и уйти не получилось, Нишикидо уже заметил парочку и тянул Джина за собой, направляясь к столику. Даже издалека было видно, насколько Каме устал, и как широко распахнулись его глаза, увидев двигающихся к ним юношей . Вот только эмоции, в них промелькнувшие, так и остались для Аканиши загадкой. Каме облизал губы, невероятно чувственно и эротично, отчего Ямапи чуть не подавился соком, но у Джина закололо в сердце от осознания того, что Казуя нервничает, как будто ему вновь двенадцать лет и Аканиши еще ничего для него не значит.
Конечно, разговор не сложился. Если наедине Джин и Ямапи могли спокойно болтать, избегая упоминаний о Каме и провалившемся прослушивании Аканиши, то в присутствии так называемого яблока раздора, они оба молчали. Поэтому выкручиваться приходилось Ре, уже проклявшего себя за вмешательство в разборки этих троих. Ему нестерпимо хотелось проехаться по их постным физиономиям, но чувство самосохранения твердило «Давай, потом? Когда ты будешь подальше от них». И Ре, улыбаясь в тридцать два зуба, заливался соловьем, пока Джину не осточертело, как Каме игнорирует его, демонстративно разглядывая интерьер ресторана. Пусть потом его вновь назовут Баканиши, но больше он не мог выдержать. С шумом отодвинув стул, Джин встал и, кивнув Ре на прощание, быстрым шагом вышел из ресторана, не заметив, каким тоскливым взглядом его проводил Каме.
***
Они договорились попытаться спрятать свои чувства от фанаток, называя друг друга по фамилии, но фансервис приносил слишком хорошие доходы, и в своем первом фотобуке KAT-TUN 1st In New York их совместных фотографий было гораздо больше остальных. Да и сдерживать свою радость и обожание друг к другу они не могли. Вернее, не умели. Слишком открытые, слишком ребячливые. TTUN с трудом успевали прикрывать их, вмешиваясь в разговоры и оттаскивая Джина, совершенно не владеющего собой, от Каме.
В это же время Ямапи действительно стал для Аканиши лучшим другом, потому что Казуя давно перестал им быть. Ведь с лучшим другом не хочется сотворить такие вещи, от которых горят и щеки, и уши, не смотря на довольно обширную практику, пусть и с девушками. Меньшее, что Джин мог сказать про свое к нему отношение и не раскрыть при этом чувства, это «Каме – человек, о котором я больше всего забочусь». И, замечая внимательный взгляд Ямапи, направленный того, Джин разрывался между ревностью и страхом. Хотелось, чтобы Казу был счастлив. И счастлив именно с ним, Аканиши Джином, а не с кем-то еще!
Но к концу 2004 года Каме стал отдаляться от него, уделяя все больше времени работе, кратко отвечая на телефонные звонки и практически постоянно игнорируя смс. Наедине он с Джином не оставался, и тот, находясь в бешенстве от такого непонятного поведения, все чаще наведывался к Ямапи и Широте. Уязвленное самолюбие больше не позволяло пытаться прояснить ситуацию, наоборот, Джин постоянно говорил о том, какие они друзья с Пи и Ю, писал о них в блогах, стараясь не обращать внимание на то, как независимо держится Каме, пыьаясь работой скрыть свое одиночество.
Но всякому терпению приходит конец. Увидев, как Каме, пошатнувшись, оперся о стену, после очередной изматывающей тренировки, Джин подскочил к нему прежде, чем это сделал находившийся рядом Накамару. Обняв его за талию, Аканиши практически вынес его из здания и усадил в вызванное им такси. Джин молчал всю дорогу, только крепче сжимая руки, когда Каме пытался выбраться из объятий, и не позволил убежать, когда до Казу дошло, что привезли их не к его дому. Аканиши уже пару месяцев как снимал квартиру, устав от постоянных размолвок с младшим братом. И Казу ни разу здесь не бывал. Затащив Каме к себе, Джин зло уставился на него и, пытаясь не орать, прошипел:
- Твою мать, Каме, ты что творишь?
- Не стоит притворяться, будто тебя это волнует, Аканиши, - мотнул головой Каме и попытался обойти его, чтобы покинуть квартиру. Джин взорвался.
- Меня это всегда волновало! И волнует, не смотря на то, что ты ведешь себя как полный придурок! Ты не отвечал на мои смс, разговаривал со мной как с пустым местом, а теперь обращаешься со мной, как будто это я игнорировал тебя!
- Я работал, - Каме не выдержал и отвел глаза в сторону.
- Я тоже работал, но всегда находил время для тебя, - Джин все еще пылал негодованием, но теперь еще и на себя, потому что чувствовал, как на смену злости приходит нежность.
- Теперь тебе не надо разрываться. Думаю, Широта и Ямашита счастливы, - огрызнулся Каме, отворачиваясь, но взгляд Джина зацепился за его покрасневшие щеки, напомнив их детство, и он застыл в растерянности.
- Возможно ли… Казу… Ты ревнуешь? – слишком счастливый, чтобы связно разговаривать, Джин счастливо улыбался.
- У тебя слишком богатая фантазия, Аканиши, - фыркнул, изгибая тонкую бровь, Каме. Но то, как дрожали изящно очерченные губы, выдавало его. Джин налетел на Казу, хватая в охапку, утыкаясь носом в растрепанные волосы, оглаживая ладонями его плечи, руки, спину, бедра, пытаясь поверить, что он вновь здесь, с ним.
- Ты даже не представляешь, насколько богатая у меня фантазия, Казу, - наконец, ответил Джин, ухмыляясь.
- Ох, заткнись, - пробормотал Каме, пряча лицо у Джина на груди и нерешительно цепляясь за его руки. Они не знали, сколько так простояли, просто обнимаясь и чувствуя, как уходит сковавшее их на длительный срок напряжение.
- Казу, ты похудел, - тихо произнес Джин и поцеловал его в макушку. – Пошли в спальню, тебе надо отдохнуть.
Как бы их отношения с Каме не складывались, Джин всегда будет уверен в одном – эту ночь им обоим будет не забыть. Прижавшись к друг другу настолько близко, что пряжка ремня в джинсах Казу больно впивалась в бедро Джина, а дыхание опаляло кожу, они лежали на широкой кровати в полной темноте. И им не нужен был свет, чтобы знать, какие счастливые улыбки играют на их лицах.
- Знаешь, - начал Джин, запуская руку под рубашку Каме и поглаживая нежную кожу на пояснице, - Пи – мой лучший друг…
И едва сдерживал смех, ощущая, как напрягся под его руками Казуя.
- С чем тебя и поздравляю! – воскликнул Каме и с силой отпихнул Аканиши от себя. В этот момент Джин действительно испугался, что своей мстительной шуткой оттолкнул его от себя. Поймав Каме и силой уложив на постель, он зашептал:
- Казу!.. Казу... – Джин обожал это имя, обожал его произносить, обожал его обладателя. – А ты тот, кого я люблю, Казу-чан.
Он услышал, как резко вздохнул Каме, и замер, ощутив его пальцы у себя на лице, очерчивающие его нос и скулы, разглаживающие лоб, ласкающие губы. Не удержавшись, Джин лизнул их и, перехватив ладонь, прижал к своей щеке.
- Каме-чан, - жалобно протянул он, - ответь хоть что-нибудь.
Казуя порывисто обнял его за шею и торопливо зашептал,:
- Мне стало страшно тогда, после той ночи в Таиланде… Но и отказаться от тебя я не мог. Прости за то, что так вел себя, ведь я видел, как ты смотрел на меня, - Каме тяжело дышал. Он не привык так раскрывать душу, обычно Джин сам его понимал. – Но твоя нежность после моего падения… Не заставляй меня говорить все это!
- Ты так забавно смущаешься, - захихикал Джин и взвизгнул, когда Каме прикоснулся к его ключицам. – Ах ты!..
Успокоившись, Джин вернулся к прерванному разговору.
- Тебе понравилось?..
- Да, - едва слышно.
- Почему же ты стал меня избегать? – с обидой проговорил Джин.
- Я испугался. Мы ведь… Это же все видно! А тебе, Джин, тебе разве не страшно? Если узнают, нас могут выгнать. Ты же любишь петь и быть на виду. Да такого самовлюбленного типа еще надо поискать, - немного нервно рассмеялся Каме. – Ты потом меня возненавидишь.
Джин не поддержал шутку.
- Понимаешь, Казу, - серьезно произнес он. – Так получилось, что я полюбил тебя больше всего на свете.

И нет мне покоя =))

***
Когда им сказали о съемках в «Gokusen 2», Джин долго не мог поверить. У них с Каме роли в одной и той же дораме. Они будут вновь все время вместе. И играют они друзей! Ворвавшись в свою квартиру, обо что-то споткнувшись на пороге, он кинулся к телефону, чтобы позвонить Каме, раз его мобильный был недоступен.
И вздрогнул от неожиданности, услышав позади себя недовольный голос Казуи:
- Джин, ты потоптался по моим новым ботинкам. Что за спешка?
Обернувшись, все также прижимая телефонную трубку к уху, Джин неверяще взглянул на Каме, такого родного и близкого без косметики и дорогой одежды, с волосами, убранными со лба в хвостик. Эта прическа неизменно приводила Джина в какой-то щенячий восторг. Хотя, по правде говоря, он не мог сказать, что его НЕ сводило с ума в Каме. Казалось, тот создан, чтобы мир Джина вращался вокруг него, заставляя зачастую забывать о себе.
- Ты… здесь… - растерянно проговорил Аканиши, отбрасывая, наконец, ненужную теперь трубку.
- Ну, ты сам дал мне ключи, - смущенно проговорил Каме, отступая назад. Но Джин, не обращая на его бормотания никакого внимания, с воплем схватил в объятия и завалил на диван.
- Джин, прекрати! – отбивался со смехом Каме. – Ты тяжелый! Джин! Задушишь же!
Но тот преспокойно продолжал его тискать, мстительно улыбаясь. Теперь, вытащив черепаху из ее панциря, он хотел отплатить ей хоть немного за свои переживания и сомнения в самом себе.
- И что на тебя нашло? – придавленный тяжелым телом к дивану, Каме наслаждался прикосновениями пальцев к своему лицу.
Джин встрепенулся:
- Ты что, не слышал, что сказал менеджер?! Мы же снимаемся вместе! УРА!
Каме вздрогнул от крика Джина.
- Слышал, конечно. Именно поэтому ты ведешь себя как бака?
Джин уставился на него, надув губы.
- Сам такой! И бессердечный, к тому же, - и замер, оглушенный внезапно появившейся мыслью. – Или ты не рад? Ты так и не сказал, что любишь меня! Каме-чааааан!
Джин тут же затряс за плечи смущенного Казую.
- Не выдумывай всяких глупостей, Джин, - Каме, прищурившись, посмотрел в хитрые глаза друга и шлепнул его по рукам, разгадав уловку. – Если так хочешь услышать признание, говори прямо, бака!
Прислонившись лбом ко лбу Каме, Джин тихо сказал:
- Очень хочу, Казу-чан. Скажи мне, что ты чувствуешь.
И тихим, едва слышным шепотом в ответ:
- Люблю…
Джин робко прикоснулся к губам Каме, тут же шевельнувшимся в ответ. Сколько раз они уже целовались, а ему все было мало, хотелось еще и еще, и не только поцелуев. Но Джин был согласен ждать столько, сколько потребуется Каме. И, почувствовав, как Казу раздвигает ноги, чтобы ему было удобнее лежать, Джин понял – ему доверяют и вверяют себя. С трудом оторвавшись от сладких губ, Аканиши заглянул во взволнованно блестящие карие глаза:
- Ты уверен? Я могу подождать…
- Ты и так долго ждешь, - нельзя сказать, что голос Каме был твердым и наполненным уверенностью, но уж слишком сильными были его руки, притянувшие Аканиши обратно за шею.
- Казу-чан…
Стянул с Каме длинную футболку и в отместку тут же лишился своей рубашки. Приласкал языком маленькие, трогательные соски, с восторгом ощущая, как сбилось дыхание Казу, а руки слепо зашарили по его спине. Вновь вернулся к губам, подарив жадный поцелуй, лизнул ключицы и услышал протяжное:
- Джииин…
О да, ради этого стоит жить. С Казу хорошо, охренительно хорошо, и хотелось, чтобы он испытывал то же самое. Одуряющий аромат тела Каме, его податливость, его страсть заводили Джина так, что ему приходилось стискивать зубы и закрывать глаза, чтобы хоть как-то сдержаться. Особенно трудно было, когда Казу скинул с себя джинсы с нижним бельем. Джин застыл, взглядом лаская его совершенное тело, забыв о том, что раздевался. И только дразнящий смех Каме вернул его в действительность.
Джину мало трогать, он хотел попробовать губами, языком каждый сантиметр нежной кожи, слушать стоны и бормотание Каме, ощущать, как он вздрагивает в его руках, как мотает головой, закусывает губу и молит о большем.
- Будет больно, Казу, - предупредил Джин, волнуясь, как подросток, впервые занимающийся сексом. В каком-то смысле дело так и обстояло, но… Оглядывая комнату замутненным взором, Джин искренне молился найти хоть что-нибудь, подходящее в качестве смазки. Отрываться от Каме и оставлять его одного на диване он не мог. Благо Аканиши не был педантом и на стоящем рядом столе среди оберток, исписанных листов и журналов отыскался увлажняющий крем.
- Джииин… не издевайся… - умоляюще простонал-проговорил Каме, шире разводя ноги и уже не морщась от пальцев внутри себя.
- Не торопись, Казу, - его самого уже лихорадило от едва сдерживаемого возбуждения, но Джин нежно улыбнулся и смахнул со лба Каме влажные от пота прядки волос.
Их первая встреча, первый поцелуй, признание в любви, первая ночь… Дороже у Джина воспоминаний нет. Можно ли описать то, насколько он был счастлив в эту ночь, обладая Каме, делая его абсолютно и полностью своим, собственнически отмечая его поцелуями-укусами. Поймет ли кто, как это восхитительно, видеть запрокинутую голову Каме с полуоткрытым ртом и дрожащими ресницами. Насколько с ним хорошо, насколько он отзывчив и как чувственно звучит его голос, когда он стонет имя Джина.
- Было больно? – хрипло спросил Джин после, нежно покрывая поцелуями лицо Каме.
- Больно… и хорошо. Потому что это ты, - Казу устало улыбнулся, не открывая глаза. Джин счастливо улыбнулся, перекатываясь на бок и притягивая Каме к себе поближе.
- Люблю.
- И я тебя.
***
После счастливейшей ночи в жизни Джина, все стало намного сложнее и проще. Сложнее, потому что смотреть на Каме стало совсем невыносимо, а уж играть при этом на камеру, показывая, какая у них дружба, и совсем немыслимо. В каждом взгляде, жесте, направленном на Казую, светилась его любовь. Поэтому они мало общались, и мало смотрели друг на друга, но с избытком хватало и этого малого, чтобы вновь поползли слухи об акаме. Но это отнесли на раскрутку дорамы.
Радовало другое: они вместе возвращались домой после съемок. Домой к Джину. И там он мог сделать с Каме все, о чем мечтал, наблюдая за ним во время съемок. Каме лишь смеялся над его ненасытностью и несдержанностью, но хватало пары прикосновений, чтобы он сам забывал о своем смехе и начинал стонать.
- Ты совсем меня умотал, Джин, - вздохнул Казуя, потягиваясь, и с трудом завернулся в одеяло. Только вышедший из душа Джин облизнул губы, внимательно оглядывая изогнувшееся тело, и сморгнул, когда оно спряталось под одеяло.
- Ты такой неугомонный из-за того, что в тебе есть и итальянская кровь?
- Возможно, - пожал плечами Джин, устраиваясь рядом с Каме, обнимая его и просовывая ногу между его. – Но скорее всего из-за того, что ты сексуален почти так же, как я.
- Не устаю поражаться твоей самовлюбленности, - фыркнул Каме в шею Джина, и тот поежился от ощущения горячего дыхания на чувствительной коже.
- Вот видишь, насколько я великолепен? – засмеялся Джин, но ответа не услышал. Каме спал.

читать?

***
Каме стоял на балконе, небрежно опираясь руками о перила, а Джин, запрокинув голову, любовался им с восхищенным выражением лица. Его Казу становился все привлекательней, особенно сейчас, в этой белой, не застегнутой рубашке. Скоро должны были начаться съемки сцены прихода Хаято и компании к дому Рю.
- Теперь я знаю, что чувствовал Ромео, стоя под балконом у Джульетты, - тихо, но так, чтобы услышал Каме, сказал Джин, едва заметно улыбаясь.
- Ты читал Шекспира? – удивился Каме, недоверчиво глядя на него.
- Ты меня за дикаря держишь, - обиженно буркнул Джин и тут же улыбнулся, - но я и, правда, не читал. Спектакль смотрел как-то.
- Вот как, - протянул Каме и, оглядевшись, добавил. – Ты знаешь, Джульетта отчаянно хотела спрыгнуть с балкона и, наконец-то, попасть в объятия Ромео.
Ответить Джину помешали приблизившиеся Хаями и Койкэ, но его сияющие счастьем и нежностью глаза очень понравились режиссеру, который похвалил Аканиши за отлично переданную радость Хаято от встречи со своим другом.
***
Когда Каме в роли Рю плакал, говоря о своих чувствах к друзьям и школе, умоляя родителей оставить его в Курагин, Джин не сводил с него глаз, благо по сценарию так и должно было быть, и сам не замечал, как по щекам катились слезы. По окончанию съемок сцены Джин увидел, как Казуя ушел, явно чтобы подправить грим и успокоиться. Его самого же снимали для мейкинга, и он признался:
- Не могу поверить… Я, действительно, плакал.
Не поддаться эмоциям Каме было слишком трудно. Он, действительно, становился потрясающим актером. Кивнув в камеру и боковым зрением заметив мелькнувшую невдалеке одежду Каме, Джин кинулся вслед за ним.
- Что случилось? – взволнованно выспрашивал Джин, проклиная болтающийся поблизости стафф, лишающий его возможности обнять Каме. – Мне показалось, что ты, действительно, переживал. Что-то случилось?
- Я слишком вжился в роль, - улыбнулся Каме, - это потрясающее чувство.
- И как? Рю любит Хаято? – Джин незаметно взял Казу за руку, поглаживая ладонь большим пальцем.
- Когда тот не ведет себя как полный бака, - усмехнулся Каме и вызывающе облизнул губы. У Джина перехватило дыхание.
- Ну, ты доиграешься, Казу…
***
Подарком на 14 февраля для Джина стала песня Каме - «Kizuna». Про нее он сказал, что это песня о любви. И после съемок дорамы Джин не удержится и на одной из передач спросит, ему ли она посвящена. Каме не сможет ответить отрицательно.
- Бака, зачем ты это спросил? Теперь все знают, - недовольно ворчал Каме всю дорогу домой.
- Я этого и хотел, – самодовольно улыбнулся Джин. - К тому же ты мог и соврать.
- Только не на счет этой песни, - отвернулся Каме. – Я, действительно, думаю так, как написал.
И, пока Джин приходил в себя, пытаясь выдавить хоть какой-то звук, Каме пропел:
«Мое сердце откликнулось на твою любовь
Наша встреча – это чудо, которое я так желал»*
* Перевод – Teruhime & HildaA
К концу съемок Джин подарил ему ответную песню «I know». Чувства Каме он понял по единственной слезе, что скатилась по его щеке, когда он прочитал текст. Много позже, после объятий, нежных поцелуев и сжигающей страсти, хриплым, сорванным от криков голосом Казу попросил его поменять название.
***
После бешеного успеха «Gokusen 2» Джина приглашают сниматься в «Anego», Каме же занимается постановкой мюзикла «Hey!Say! DreamBoy» и все чаще ночует в родительском доме, а не в квартире Аканиши. Джин понимает, что Каме устает и ему надо показываться на глаза родителям, но он слишком привык к тому, что они всегда вместе. Ему трудно, практически невозможно, засыпать одному в своей постели, пить кофе на кухне или выбирать одежду, половина которой принадлежит Каме. Поэтому он начал практически постоянно одевать что-то из вещей Казу. Они и раньше обменивались, вернее, Джин утаскивал у Каме понравившиеся футболки и аксессуары, но сейчас это превратилось в необходимость.
«Я соскучился!»
«Я тоже, Джин».
«Я не видел тебя 56 часов и 38 минут. Больше не могу».
«Давай сегодня увидимся».
«Ты устал».
«Откуда ты знаешь? Ты же меня не видишь».
«Ты трудоголик, и всегда выкладываешься на полную».
«И поэтому нам нельзя увидеться?»
«Потому что я не могу видеть тебя и не трогать».
«А разве я запрещаю? Я не настолько устал».
«Я буду нежен, Казу-чан».
«Не пиши мне такое, бака!!»
Это были их последние безоблачные недели.