[yayoi-queen]

Для  Monitha - шантажистки, вымогательницы и просто красавицы И только посмей сказать, что недофольна!!

Пейринг: Акаме
Рейтинг: любимый Монитой PG-13


Не то чтобы это было очень важным или чем-то, ради чего можно отдать жизнь. Просто в то время это казалось таким правильным, логичным продолжением их запутанных отношений. Каме было всего лишь пятнадцать и он представить не мог свою жизнь без Джина. Взбалмошного, шумного и ленивого. Самого заботливого и нежного. Джину было семнадцать и, как думает сейчас Каме, в нем слишком сильно взыграли гормоны.
- Все же уходишь?
Каме удалось расслышать вопрос сквозь бешенный ритм бьющей по ушам музыки. Обернувшись, он увидел расслабленного Джина, прислонившегося к стене. В коридоре находились только они вдвоем, отовсюду неслись громкие голоса и взрывы смеха, и никому не было дела до мысленных криков Каме о помощи.
Коротко кивнув, Казуя развернулся, чтобы, наконец, покинуть квартиру Аканиши, куда затащил его Накамару, уговаривая повеселиться. Ха, предупреждать надо, чья это вечеринка!
- Подожди…
Каме вздрагивает как от удара и ему хочется прислониться к чему-нибудь твердому и холодному, потому что нестерпимо жарко и душно, а ноги не держат. Джин не кричит, но Казуя отчетливо слышит все его слова.
- Может нам все-таки стоит поговорить?
Какого черта именно сейчас? Прошло столько лет…
Засунув руки в карманы брюк, Каме обернулся и смело встретил настойчивый взгляд Джина.
- О чем именно?
Резко мотнув головой, Аканиши бросил:
- Прекрати. Ты знаешь, о чем.
Каме пожал плечами, чувствуя, как сильнее забилось сердце.
- Через столько лет… Уже все давно закончилось и ты зна…
- Ничего не закончилось!
Казуя прекрасно осознавал, что он у Джина не единственный. Это было бы слишком прекрасно, а ему и так повезло, что на него обратили внимание. Но знать – не так больно, как увидеть. А Джин так и не понял, почему Каме больше не подпускал его к себе.
- Объясни, - коротко и холодно. Если разговор затянется, Каме не уверен, что сумеет сохранить невозмутимость.
Джин хрипло рассмеялся и шагнул к Казуе, которому пришлось сжать ладони в кулаки и не отшатнуться от друга.
«Ну хоть кто-нибудь! Выйдите в коридор!»
- Я слишком ревную тебя, чтобы сомневаться в своих чувствах. И я знаю, что ты далеко не столь безразличен ко мне, как тебе бы этого хотелось.
О да, Джин ревновал и бесился. Как избалованный мальчишка, потерявший любимую собачку. Особенно, когда из-за совместных съемок Каме сдружился с Пи, а тот оказался слишком восприимчивым к очарованию Казуи.
«Скажи честно, у меня есть шанс? Хотелось бы, чтобы у наших с Баканиши ссор была реальная причина».
Каме не смог ответить «да». Пи не заслужил лжи. Особенно, когда смотрел с раздирающей душу беззащитной нежностью.
- Хватит, Джин. Я ухожу.
Каме удалось выскользнуть за дверь, благодаря наконец-то появившемуся в коридоре Нишикидо¸который одарил их ироничным взглядом и ехидной улыбочкой. Конечно, все джоннисы были в курсе всех ссор и примирений самой знаменитой парочки агентства. Как же это раздражало!
Каме с силой вдавил кнопку вызова лифта. Какой же все-таки плохой идеей было приходить сюда. В следующих картунах Мару опять придется прыгать с тарзанки. Уж Каме об этом позаботится.
Каменаши шагнул в раскрытые двери лифта, и внезапно его с силой подтолкнули в кабину, так, что он едва удержался на ногах и, с яростно горящими глазами обернулся к обидчику, совершенно не удивившись тому, кто им оказался.
- Аканиши! – рявкнул Каме, не обращая внимания на закрывшиеся двери и гневный прищур глаз Джина.
- Как же я это в тебе ненавижу, - прошипел Джин, склоняясь к лицу Казуи, продолжающему с вызовом смотреть в черные глаза. – Как же ты любишь убегать… или напиваться. Лишь бы ничего не решать.
Каме мог бы догадаться, что Аканиши припомнит ему те случаи в самом начале их расставания, когда он напивался до беспамятства, а просыпался не всегда в постели, но неизменно с Джином. Правда, ни разу тому не удалось поймать сбегающего от него Каменаши, чтобы прояснить ситуацию. Зато Каме больше никогда не пил, если видел рядом Джина.
- Но сейчас мы оба трезвые и…
Секс в лифте с взбешенным Аканиши не входил в расписание Казуи, но навряд ли он смог бы вспомнить, как ему удалось выскользнуть из кольца рук Джина, оттолкнуть его от себя и выбежать из остановившегося лифта мимо удивленных жильцов дома, пытающихся, наоборот, зайти туда.
Перепрыгивая через ступеньку, Казуя кусал губы, чтобы не рассмеяться. Что за идиотская ситуация? Прямо как в дорамах. Вечеринка, бывший любовник, лифт и удачный побег.
Это было чрезвычайно, невыносимо глупо – влюбляться в своего друга. А потом поддаться ему и решить попробовать, а как это – быть с парнем. Сколько раз Каме корил себя за этот поступок. Но как он тогда мог догадаться, что подростковая влюбленность окажется и первой, и, похоже, последней любовью в его жизни?
А вот то, что полный мрачной решимости Джин будет ждать его у входа в квартиру, догадаться было легко. Вот только погруженный в размышления о прошлом Каме не удосужился подумать об этом.
Каме так и застыл – у дверей закрывшегося лифта. Сил сражаться с настойчивым Аканиши совсем не осталось. Джин тоже неподвижно стоял, прислонившись к двери в квартиру Каменаши.
- Сколько мне тебя еще ловить, Казу?
- Это твоя прихоть, Джин, только тебе и известно, сколько это будет длиться, - пожал плечами Каме, мечтая о теплой кровати и горячем кофе. Он устало оперся спиной о холодную стену.
Джин негодующе фыркнул, но, заметив бледность Казуи, его глаза потеплели и наполнились нежностью.
- Это никогда не было прихотью… - увидев тень насмешливой улыбки, скользнувшей по губам Каме, быстро поправился. – Окей, возможно, в начале это был мой каприз… Но неужели ты думаешь, что если бы у меня не было к тебе никаких чувств, на твоем месте не оказался кто-то другой?
- Я к Ран-чан испытываю больше чувств, чем ты ко мне, - равнодушно проговорил Каме, опустив голову, позволяя волосам скрыть свои глаза от пытливого взора Джина.
- Казу, никогда не смей так говорить, - глухо ответил Джин. Его надломленный голос болью отозвался в сердце. Именно эта тихая, полная скрытого отчаяния реакция пошатнула решимость Каме.
- А как мне говорить, Джин? Я никогда не был для тебя ни единственным, ни любимым. А сейчас, спустя годы, ты вдруг решил, что что-то ко мне чувствуешь и что я должен что-то ощущать к тебе.
Тебя что, бросили? – тихо рассмеялся Каме,
- Да, - Джин шагнул к нему. – Несколько лет назад, - еще шаг, - меня бросил, - лицо у Джина решительное, побледневшее, но идет он уверенно, - человек, которого я люблю, - последнее слово оседает теплым воздухом на дрожащих губах Каме.
- Я, правда, тебе сочувствую… - попытался усмехнуться Казуя, опуская взгляд, но руки, опершиеся о стену по обе стороны от его лица, заставили его замолчать.
- Сейчас моя любовь стоит передо мной, - прошептал Джин ему на ухо, - и я до дрожи в коленях хочу ее поцеловать, но боюсь, что только разозлю этим поступком. Что мне делать, Казу?
Каме прерывисто вздохнул, ощущая исходящее от Джина тепло, и поднял голову. Ласкающий, нежный взгляд, и теплая полуулыбка на полных губах, и едва заметная дрожь в теле, сильном, крепком, стремящемся к нему, заставляют его поежиться.
- Поцеловать…
Каме еще только договаривал слово, а Джин уже обнимал его, все крепче прижимая к себе, даря пьяняще сладкий поцелуй. Джин ласкал его рот своим, осторожно кусая за губу, поглаживая шею нежными пальцами. И когда он чмокнул его в нос, немного отстраняясь, Каме не сдержал разочарованного вздоха.
- Какой же ты холодный, - взволнованно проговорил Джин, сияя полной счастья улыбкой. – Но я быстро тебя согрею, - он запустил руки в карманы Каме, целуя его в лоб. - Где твои ключи? Завтра же сделаю себе дубликат…
Чувствуя губы на своей шее, Казуя встрепенулся – а это уже опасно. И в любой момент могут показаться соседи.
- Прекрати, сумасшедший, - Каме сумел отойти от Джина на шаг, что не мешало тому удерживать его за руки, поглаживая запястья. – И не держи меня за руки, я должен найти ключи!
- Конечно, угу, - согласно кивнул Аканиши, отпуская его ладони и тут же обнимая за талию, скользя губами по щеке. В отместку Каме укусил его за мочку уха и, наконец, нашел ключи во внутреннем кармане куртки. Правда, больше ему отдалиться не позволили, обняв со спины и всячески отвлекая от открытия двери теплыми руками, забравшимися под одежду и скользящими по животу, и хриплым голосом, нашептывающим ласковые, смущающие слова.
Но Каме не был против. Скорее, был совсем не против.