Светлейшая и прекраснейшая, дарю то, что обещала пару деньков назад
Пейринг: акаме
Рейтинг: далеко недоR
Жанр: чуть романс, чуть ангст
проникнуЦЦаkowai kara kakkou tsukete
Kokode hanasenakatta kotoga aru
Boku ga koko de waraieru no wa
Kimi ga itakara
______________________________________________
Несмотря на волнение, я старался выглядеть хорошо,
Я не мог ничего произнести,
Только смеялся,
Потому что ты была рядом. *
*KAT-TUN - Neiro, перевод Glowness
Джин стоял, переминаясь с ноги на ногу. Он был смущен и взволнован, впервые за несколько месяцев встретившись с группой, растерян и даже обижен, ведь почему-то на этой встречи не присутствовал Каме. И Джин пришел к нему сам, не пытаясь разобраться в той лавине эмоций, обрушившейся на него, как только он зашел в подъезд дома, где нашел бы нужную ему квартиру и с закрытыми глазами.
Ему открыл чужой, незнакомый Каме, тот, которого Джин привык видеть по телевидению в ЛА. Похорошевший, уверенный в себе, все еще не переодевшийся в повседневные штаны и свитер. «Или он уже их выбросил?» - мелькнуло в голове, но Джин тут же позабыл об этой мысли. Все равно это был прежний Каме. С залегшими под глазами тенями, бледной кожей и трогательными худыми ключицами. «Совсем его измотали!» - с отчаянной злостью подумал Джин. – «А он не смог отказаться, скорее, с радостью и гордостью окунулся в работу. И забывал поесть, как всегда…»
- Hello, baby! – счастливо улыбнулся Джин и приветливо взмахнул рукой. На тонком запястье золотой змеей свернулась витая цепочка.
Это было больно. Как если бы оторвали частичку его самого и приказали жить дальше, не обращая внимания на открытую рану, улыбаться и петь. И Каме не решался позвонить или ответить на настойчивые звонки, ведь услышать довольный голос Джина было бы для него равносильно смерти. Казуя и так умирал. А по рассказам Уэды и Накамару, с которыми Аканиши зачастую болтал, тот был вполне счастлив. Только скучал по друзьям.
И теперь Аканиши пришел к Каме, сияя белозубой улыбкой, невероятно ослепительной на фоне ровного шоколадного загара, приобретенного им на пляжах ЛА.
- Hello, baby!
С недавних пор Каме возненавидел английский язык. Порочный язык, созданный для Джина.
- Привет, - хмуро отозвался Каме. – Что ты тут делаешь? Завтра у тебя пресс-конференция.
Джин склонил голову набок и закусил губу, Казуе показалось, что в его глазах мелькнула неуверенность. И он тут же посмеялся над собой из-за этой мысли. Наглость и лень – вот боги, которым поклоняется Джин.
-Можно мне войти?
Как только Джин очутился в гостиной Каменаши, то тут же сломя голову ринулся в атаку.
- Почему тебя не было сегодня на встрече?
Каме раздраженно дернул головой, присев на подлокотник кресла и сцепив руки в замок.
- Был занят.
Джин знал, что он лжет. И знал, что Казуя это понимает.
- Почему ты игнорировал мои звонки из ЛА? – Аканиши тихо задал самый важный для него вопрос, мучивший его уже давно. Еще с тех пор, когда он выслушивал отдаленные гудки и молил всех известных ему богов, чтобы Казуя все же ответил на звонок.
Каме прямо взглянул ему в глаза, и Джин невольно шагнул к нему, протягивая руку.
- Я не хотел слышать твой голос, Джин, - прошептал Казуя и опустил голову. Аканиши хрипло вздохнул и отошел к окну, прислоняясь к прохладному стеклу горячим лбом.
- Казу…
Робкая попытка прервана жестким вопросом.
- Почему тебя отослали?
Это было безумием, от которого кружилась голова, потели руки и перехватывало дыхание. Хотелось ввязаться в драку, чтобы выпустить на свободу гнев и раздражение, хотелось, чтобы стукнули посильнее и все ненужные, пугающие чувства исчезли без следа. Хотелось… чтобы Каме, - очаровательный, худой, уставший, злой – любой Каме принадлежал только ему. А это было ненормально! Похрен на фансервис и голубые парочки агентства! Джин всегда был нормальным мужиком, его заводили стройные ножки и большая грудь. Ему нравились податливые нежные губы, тонкая талия и округлая попка. И он ужасался тому, что у него вставало, когда Каме устало присаживался перед зеркалом в гримерной и массировал шею, пытаясь вернуть ей чувствительность.
Джин начал почти каждый день напиваться в клубах, ссорясь с Казуей из-за опозданий на репетиции, путаницы в движениях и своего помятого внешнего вида. А потом он как обычно трахнулся с какой-то девчонкой у заднего входа в клуб. То есть это не было традицией – трахаться у дверей клубов, - но он был пьян, она раздвинула ноги, и мысль об отеле осталась смутным воспоминанием. А на следующий день его вызвал Джонни-сан, и оказалось, что той девчонке, которую он почти не помнил, не было и четырнадцати, а какой-то папарацци успел их заснять. Джину оставалось только проглотить так и вертевшуюся на языке фразу о том, что у девчонки было все на своих местах, поэтому и паспорт он с нее спрашивать не стал. Ему припомнили все его ошибки, скандалы, которые приходилось гасить в самом зародыше, любовниц, охочих до денег, недовольство хореографов, менеджера и некоторых членов группы. Джин только мрачно глядел в окно за спину Джонни-сану. А когда услышал про ЛА, его даже не испугало выражение «на неопределенный срок». Главное, подальше. От Каме и чувств, которые он вызывает.
- Только не говорите группе о причине, - подразумевая под «группой» только одного важного для него человека.
На стол перед Джином легла фотография, где он бережно поддерживал за локти Казую, столкнувшегося с прохожим.
- Эта из последних, мною выкупленных.
Аканиши сглотнул. Глядя на фотографию сразу же становилось понятным все трепетное неправильное отношение Джина к Каме. Друг так не смотрит, не держит, не касается.
- Это причина твоей просьбы?
Джин лишь кивнул.
- Казу, - Джин осторожно повернулся к нему лицом, - зачем тебе знать? Это прошлое.
Каме горько усмехнулся и встал, направляясь к выходу из комнаты.
- Тебе эта причина не помешала задавать вопросы.
Несколько быстрых шагов, крепкая, какая-то злая хватка на истончившемся запястье, резкий разворот и оба с отчаянием посмотрели друг другу в глаза.
- Не убегай, Казу, - попросил Джин. – Хватит того, что убегал я.
- От меня? – с каким-то обиженным недоумением переспросил Каме, опустив глаза на их с Джином уже крепко переплетшиеся пальцы.
- Скорее от тех чувств, что ты вызывал… - Джин покачал головой, слегка нахмурив брови, и положил руку на бедро Казуи. – Вызываешь.
- Чувств? – с льдинкой в голосе переспросил Каме. – И что это за чувства, из-за которых ты бросил группу и… своих родных.
Но Джина не испугал холодный тон, а запинка Каме заставила улыбаться и крепче прижимать его к себе, целуя пахнущие лаком и древесно-пряным ароматом любимой туалетной воды Казуи, которую Аканиши покупал в ЛА и разбрызгивал по комнате. Так можно было забыть про одиночество и представить, что Каме только что вышел и вернется поздним вечером. Будет ругаться из-за надоевших макарон в сковородке и ужасающего количества помидор в холодильнике. А потом они займутся любовью на роскошной кровати под музыку ночного города, слышимую из приоткрытого окна.
- Любовь, Казу…
Из горла Каме вырвался хриплый неуверенный смешок и он отчаянно прижался губами к теплым губам Джина, скользя руками по его спине и не веря, что все это разрешено, что он не наткнется на презрительный взгляд.
- Я люблю тебя, Казу-чан, я люблю тебя… - хриплый шепот на ухо заставил вздрогнуть и прижаться ближе, целуя гладкую кожу и тут же запрокидывая голову, подставляя шею под нежные прикосновения мягких губ.
- Джин… Джин… - бессвязный хриплый шепот смел все остатки неуверенности и смущения, сдерживающие Аканиши, и он решил действовать решительнее. Сняв с потерянного в удовольствии Каме джемпер и рубашку, подтолкнул его в направлении спальни. Джин раздевался, не отпуская взгляда широко распахнутых от возбуждения и удивления карих глаз. Он ласкал непокорное вырывающееся тело, пытающееся перехватить инициативу и прильнуть ближе, царапающее его спину неснятыми с запястьев браслетами. Каме оказался страстным, отчаянно бросающимся в ласки любовником, а серьга в ухе Аканиши окончательно свела его с ума. И Джину приходилось почти до синяков сдерживать Казую, чтобы тот сам не навредил себе.
Оказалось, безумие у них было одно на двоих.
Джин курил у приоткрытой форточки, глядя на спящего утомленного Каме. Завтра они поговорят и скорее всего разговор будет бурным и Казую придется убеждать, что все отнюдь не было ошибкой или насмешкой, или что он там себе за ночь выдумает. Сминая окурок в пепельнице, Джин подумал, что ЛА научил его ценить то, чем он владеет, и Каме узнает об этом первым.
- Я вернулся, - шепнул Джин, присаживаясь на кровать и наклоняясь к белеющему в темноте лицу Казуи. – Я вернулся к тебе.